Очаковское шоссе

Очаковское шоссе получило свое название от старинного села Очаково. По описанию 1623 года эта деревня принадлежала боярину князю Афанасию Васильевича Лобанову-Ростовскому. После его смерти в 1629 году деревня Очаково перешла к двоюродным братьям прежнего владельца. По документам середины XVII века деревня находилась в вотчине за князем Никитой Ивановичем Лобановым –Ростовским. Он служил стольником, бывал воеводой в южных городах, в 1658 году был пожалован в окольничие, а вскоре умер. После его смерти Очаково досталось его вдове Анне Никифоровне (урожденной Собакиной), верховой боярыне и мамке (воспитательнице) царевичей, надолго пережившей своего мужа. При ней в 1678 году в Очаково числились 10 крестьянских и 4 бобыльских двора, где жило 69 человек.
Собственных детей у Анны Никифоровны не было, и поэтому все свои нерастраченные материнские чувства она обратила на единственного родного племянника – князя Якова Ивановича Лобанова-Ростовского. Карьера молодого человека вначале складывалась весьма удачно – начал он служить, подобно многим знатным сверстникам с должности стольника у царя Федора Алексеевича и его малолетних братьев Ивана и Петра, а в июле 1682 года он был пожалован в спальники к юному еще тогда царю Петру. Но молодому князю спокойно не жилось, и на досуге он занимался совершенно иными делами. В 1685 году выяснилось, что вместе с дворянином Иваном Микулиным он ездил на разбой по Троицкой дороге к урочищу Красная Сосна (в районе современного метро «ВДНХ»), где ограбил царскую казну и убил везших ее людей. Началось следствие. Виновных арестовали, и всем им грозила смертная казнь. И лишь по слезному «упросу» родной тетки Анны Никифоровны для князя наказание было смягчено. Лобанова привезли к Красному крыльцу и били кнутом в жилецком подклете, вдобавок отняли 400 крестьянских дворов. Его сообщника Микулина сослали в Сибирь.
Полученный столь суровый урок явно подействовал на князя, и позднее Яков Иванович участвовал в Азовском походе Петра I, дослужился до чина майора лейб-гвардии Семеновского полка и полковника Казацкого полка. После смерти тетки Очаково досталось племяннику, который и владел им до своей кончины в мае 1732 года. При нем в селе была построена церковь Похвалы Богородицы.
В середине XVIII Очаковом владеет Михаил Степанович Опочинин, президент Берг-коллегии в последние годы царствования императрицы Елизаветы Петровны. Как свидетельствует большинство документов, при этом владельце в 1757 году в селе основывается церковь св. Дмитрия Ростовского, пришедшая на смену первоначально построенному храму Похвалы Богородицы. Архитектура очаковской церкви соответствует традициям русской церковной архитектуры.
В 1781 году наследники Опочинина продали село жене Михаила Матвеевича Хераскова Елизавете Васильевне. Поселившись в Очакове, этот выдающийся поэт и писатель ректор Московского университета, сделал село своеобразным литературно-театральным уголком. У Хераскова в Очакове подолгу жили многие ставшие впоследствии известными деятелями культуры: крупный ученый-физик, театрал и переводчик Петр Иванович Страхов, ставший в 1805 году ректором Московского университета. Одно время он был личным секретарем Хераскова, который помог талантливому юноше получит образование. Здесь жил поэт Ермил Иванович Костров, сын простого крестьянина, при содействии того же Хераскова получивший должность официального «университетского стихотворца». С Очаковом связано и имя гитариста-виртуоза крепостного приказчика Хераскова, которому его хозяин дал образование, а по своей смерти завещал отпустить на волю.
Любопытной была и личность жены писателя Елизаветы Васильевны, урожденной Нероновой. Она представляла собой интереснейший тип передовой женщины середины XVIII века. Воспитав свой вкус на многочисленных переводных романах, она пристрастилась к литературе, и будучи молодой девушкой, попробовала свои силы на писательском поприще. В молодости она сотрудничала в журнале М.М. Хераскова, за которого и вышла замуж в 1760 году. Молодая женщина, глубоко интересующаяся литературой, поддерживающая мужа во всех его литературных начинаниях, совершено подошла ему по складу характера.
Херасков скончался в сентябре 1807 года, а ровно через два года умерла и его супруга. Детей у них не было, и в начале XIX века Очаковом владели уже Нарышкины.
Во время нашествия французов в 1812 году село и церковь4 Дмитрия Ростовского подверглись разрушению. Храм пришлось восстанавливать и переосвящать. Была построена одновременно и другая, деревянная церковь - во имя Живоначальной Троицы, в которой шли богослужения в период, пока восстанавливали старую церковь, и некоторое время после этого. Документы свидетельствуют, что церковь Живоначальной Троицы была переделана из бывшего господского дома. П.П. Нарышкин умер в октябре 1825 года и всю вторую четверть XIX века Очаково принадлежало его вдове Екатерине Николаевне. При ней в 1852 году в селе числилось 27 дворов, около 300 человек, храм и господский дом.
В конце XIX века Очаково превращается в дачную местность и начинает бурно расти: в 1870-е годы здесь было уже 89 дворов, а в 1880-е – 97, причем из них было несколько летних дач усадебного типа. Появлению здесь дачников во многом способствовала постройка железной дороги, на которой была устроена одноименная станция.
В 20-30-х года XX века село еще больше разрастается. Старый усадебный парк и два пруда с прекрасным купанием служили местом отдыха дачников.
В первые годы советской власти на базе имения был создан один из первых совхозов, являвшийся крупнейшим овощеводческим хозяйством Подмосковья. В 1932 году близ железнодорожной станции Очаково был создан Очаковский кирпичный завод, а после войны, с 1947 года начал строиться поселок, где к концу 1950-х годов проживало 20,5 тыс. человек. В 1956 году здесь был пущен в эксплуатацию крупнейший по тем временам в Подмосковье завод железнобетонных изделий.
В 1960 годах Очаково вошло в черту столицы, а с начала 1970-х годов стало районом массового жилищного и промышленного строительства. Последние дома были снесены в конце 1980-х годов, и ныне лишь церковь св. Дмитрия Ростовского и Очаковское шоссе и улицы напоминают о бывшем селе.